Проклятая игра - Страница 85

Когда Марти подумал об отце, о прошлом, в его голове вдруг ярко вспыхнула картина, навеянная воспоминаниями Уайтхеда. Ему было лет пять или шесть, когда умерла женщина, жившая через три двери по соседству. У нее, очевидно, не было ни родственников, ни еще кого-нибудь, кто мог бы должным образом позаботиться о том небогатом имуществе, которое осталось в ее доме. Совет объявил о своем праве собственности и практически опустошил квартиру, собираясь продать мебель с аукциона. На следующий день Марти с приятелями нашли на аллее, спрятанной за домами, несколько валяющихся вещей умершей. Сотрудник совета, торопясь, просто опустошил ящики гардероба, запихнул бесполезные личные вещи в наволочку и выбросил ее. Пачка писем, грубо перевязанная выцветшей лентой; альбом фотографий, где она была запечатлена во все периоды своей жизни: девочка, невеста, ведьма среднего возраста – уменьшаясь в размерах, становясь все более высохшей; множество ничего не стоящих безделушек; сургуч, перьевые ручки, нож для вскрытия писем. Мальчишки налетели на все эти выброшенные вещи, как гиены в поисках чего-нибудь вкусненького. Ничего не обнаружив, они разбросали разорванные письма по аллее, разодрали на страницы альбом и глупо хихикали над фотографиями, хотя, наверное, какой-то внутренний суеверный страх не позволял им порвать их. В этом не было нужды. Стихия вскоре поиздевалась над ними более эффективно. Через неделю дождя и ночных заморозков лица на фотографиях были испорчены, загрязнены и в конце концов разрушились полностью. Возможно, последние существующие фотографии давно умерших людей размазались кашей по аллее, и Марти, проходя по ней каждый день, видел, как они постепенно исчезают, видел, как чернила на порванных письмах смываются дождем, пока память о старой женщине не исчезла совсем, как и ее тело. Если опрокинуть урну с ее прахом на истоптанные останки ее вещей, они будут абсолютно неразличимы: все – серая пыль, их значимость безвозвратно утеряна. Рука праха безжалостна.

Марти смутно помнил эти письма, дождь, мальчишек, но чувства, вызванные событиями на этой аллее, явственно вернулись к нему. Это было невыносимо. Сейчас его воспоминания были сродни тому, о чем говорил Уайтхед. Все, сказанное стариком о грязи, о естестве вещей, обладало глубоким смыслом.

– Я понимаю, – пробормотал он.

Уайтхед взглянул на Марти.

– Возможно, – сказал он. – В то время я был игроком, намного большим игроком, чем сейчас. Война пробуждает это в тебе. Ты постоянно слышишь всякие истории о том, как какой-то счастливчик избежал смерти, потому что высморкался, а кто-то погиб по этой же причине. Рассказы о милостивом Провидении, о злой судьбе. И вскоре ты начинаешь смотреть на мир несколько по-иному – ты начинаешь видеть, как везде работает шанс. Ты вдруг четко осознаешь эту загадку. И еще, одновременно, ее двойственность и определенность. Потому что, поверь мне, есть люди, способные управлять своей удачей. Люди, способные растирать еев порошок. Ты сам говорил о дрожи в руках. Как будто сегодня, что бы ты ни делал, ты не проиграешь.

– Да... – разговор, казалось происходил целую вечность назад. – Так вот, когда я был в Варшаве, я слышал о человеке, который никогда не проигрывает. О картежнике.

– Никогда? – недоверчиво переспросил Марти.

– Да, я был столь же циничен, что и ты. Я относился к этим рассказам как к выдумке, по крайней мере, поначалу. Но где бы я ни был, мне все время говорили о нем. Мне стало интересно. В общем, я решил остаться в городе, хотя, видит Бог, там было очень мало драгоценностей, чтобы удержать меня, и найти этого волшебника.

– А с кем он играл?

– Со всеми очевидно. Некоторые говорили, что за несколько дней до появления русских он играл с нацистами, а когда в город вошла Красная Армия, он тоже остался.

– Но для чего играть посреди Ничего? Там ведь не может быть больших денег.

– Практически нет. Русские ставили на кон свои пайки, сапоги.

– Так для чего же?

– Вот это-то меня и занимало. Я не мог этого понять. Да я и не верил, что он всегда выигрывает, каким бы хорошим игроком он ни был.

– Я не понимаю, как он заставлял людей играть с собой.

– Потому что всегда находится кто-то, кто думает, что он может победить чемпиона. Я был таким. Я стал искать его, чтобы убедиться, что все эти истории – чушь. Они оскорбляли мое чувство реальности, если хочешь. Каждый час моих блужданий по городу я искал его. Наконец я нашел солдата, который играл с ним и, конечно, проиграл. Лейтенант Константин Васильев.

– А картежник... как звали его?

– Я думаю, ты знаешь... – ответил Уайтхед.

– Да, – ответил Марти после небольшой паузы. – Да, кстати, я видел его. В клубе Билла.

– Когда это было?

– Когда я покупал костюм. Вы сказали мне, чтобы я проиграл деньги, которые останутся.

– Мамулян был в «Академии»? И он играл?

– Нет. Кажется, он никогда не играет.

– Я пытался сыграть с ним, когда он в последний раз приходил сюда, но он не стал.

– А в Варшаве? Там вы играли с ним?

– О, да. Он только этого и ждал. Теперь я хорошо это понимаю. Все эти годы я притворялся, что я отвечаю за все, понимаешь? Что я отправился к нему, что я выиграл благодаря моим собственным способностям...

– Так вы выиграли? – воскликнул Марти.

– Конечно, выиграл. Но он поддался мне. Это был его способ соблазнить меня, и он сработал. Он, естественно, сделал так, чтобы это было сложно, чтобы придать веса обману, но я был так поглощен собой, что ни разу не допускал возможности, что он проиграл преднамеренно. То есть, у него же не было причин этого делать, так ведь? И я не видел их. Все это время.